В сериале «Агент национальной безопасности» (продюсерская компания «Новый русский сериал») Андрей Краско играет комичного неуклюжего сыщика. В отличие от своего персонажа, этакого увальня, верного мужа жены-стервозы, реальная жизнь Андрея полна страстей, которые и не снились ни одному суперагенту. До чего только не доводили его отношения с женщинами – и до психиатрической лечебницы, буквально до смерти…
– Не люблю я об этом вспоминать, все давно в прошлом… Меня однажды барышня «порезала» в порыве ревности. Причем беспричинной.
– Наверно, сильно любила…
– Это истрепанные нервы и подорванное здоровье, а не любовь. Нож проткнул легкое, задел артерию, кровь хлестала – только держись, хорошо, «Скорая» быстро приехала. Сразу отправили меня на операционный стол, а во время операции случилась клиническая смерть. С тех пор я поверил в жизнь после смерти. Читал потом похожие описания: тоннель, свет. И так легко… Мне тогда крупно повезло: попались врачи, служившие в Афганистане, спасибо им, откачали.
– А барышня отправилась в тюрьму?
– Никуда она не отправилась. Я же и помог ее «отмазать». Конечно, больше мы не общались. Она, как я слышал, жива-здорова.
– Как вас вообще угораздило в нее влюбиться?
– Вот так и угораздило. Кто же знал… Ведь каждый раз думаешь, что это настоящее и навсегда.
– Вы, похоже, максималист?
– Я человек спокойный и терпеливый. Но у меня так: копится, копится, а когда накопится – мало не покажется. Не переношу вранья. Всегда вижу, когда люди прячутся за масками из-за боязни себя выдать. Разбираться в таких вещах помогает профессия, ведь актер, как психолог: работа над ролью – как разбор личности у врача. Психолог принимает тебя таким, каким ты хочешь показаться, но в то же время видит, какой ты настоящий.
– Увлекаетесь психоанализом?
– Это не увлечение, а жизненный опыт. С психологами мне довелось пообщаться: как-то провел полгода в психиатрической лечебнице.
– ???
– У меня был сильный стресс.
– Из-за чего?
– Из-за любви. Это я так расставался с первой женой. Мы вместе учились в театральном институте. Наташа не могла жить без «итальянских страстей», считала, если все не «горит синим пламенем», значит, это не любовь. Мы все время скандалили, а я очень болезненно это переживал, по-моему, каждая ссора вносит трещину даже в самое сильное чувство. Мы в итоге развелись. Она потом вышла замуж за хорошего человека. За Игоря Скляра. А я «загремел» в психушку. Хорошо, повезло с врачом: с его помощью я избавился от всего, что мне мешало, – и от комплексов, и от мыслей ненужных, и от лишних предметов в институте.
– Как это?
– Я посещал мастерство и другие занятия по специальности. Психолог выдал справку. Взял самый большой бланк, наверху было крупно напечатано "Научно-исследовательский неврологический институт". Понаставил разных печатей, включая «для рецептов», и написал, что я освобожден от всех предметов, которые мне не нравятся. Помогло: я перестал ходить на политэкономию, на историю партии. И от армии на тот момент был избавлен.
– В то время пребывание в подобной лечебнице могло сломать всю дальнейшую жизнь. Как вам потом жилось?
– Да нормально жилось. В театральных кругах на такие вещи, к счастью, смотрели сквозь пальцы. Еще в институте я снова женился, у нас родился сын Ванька. Потом я распределился в театр в Томске. В Питер возвращался, чтобы с сыном повидаться. Его воспитывала в основном бабушка, а мы с женой мотались, кто куда: я работал в Томске, Мишка делала диплом в Киеве.
– Мишка – что это за имя?
– Уменьшительно-ласковое от имени Мириам. Она – полька, училась в Питере на режиссера.
– Ее не прельщала судьба «жены декабриста», она не поехала с вами в Томск?
– Я бы ее и не взял, она мне, как в том анекдоте, «всю каторгу бы испортила». А если без шуток, ничего хорошего в этом не было, жизнь врозь не сближает. Да и Ванька у нас сам по себе рос, как сорняк. В общем, мы вскоре разошлись. У Мириам не сложились отношения с преподавателями, и она уехала доучиваться в Польшу, вместе с сыном. Она сейчас работает звукорежиссером на варшавской киностудии.
– Вы видитесь с сыном?
– Конечно. Ванька каждый год сюда приезжает. Ему скоро 21 год. Он вырос очень самостоятельным мужчиной, спокойным, несуетливым, окончил высшее кулинарное заведение.
– То есть он – повар?
– По образованию – да. При этом уже с шести лет озвучивает фильмы на студии, сейчас снимается в жутко популярном в Польше сериале вроде «Беверли-Хиллз». А когда приезжал сюда на каникулы, снялся в эпизоде одной серии «Агента…»
– У вас есть еще дети?
– Да, наш с Маргаритой, моей третьей женой, сын Кирилл. Ему два с половиной года. Его назвали в честь моей мамы Киры. Это греческое имя, означает «госпожа». А Кирюндель – маленький господин. Характер у него совершенно соответствует имени.
– Послушать вас: первая жена, вторая, третья…
– Я каждый раз влюбляюсь по-настоящему, поэтому каждый раз отношения перерастают в семейные.
– А ваш отец сколько раз был женат?
– Отец был женат дважды, мама – его вторая жена. Мало того, у него детей целая куча. От первого брака дочь Галя, от мамы мы с сестрой Юлей, потом у папы случился роман, в результате которого у нас появилась сестра Марина. Мама моя уникальная женщина. Она узнала, что у папы роман, и сказала: «Ты должен уйти и жить там. Там молодая девушка, ребенок, ты им нужен». И это не поза была, а убеждение. Но он остался с нами.
– Ваши родители – такие разные люди. Где они познакомились?
– В университете. Отец пошел учиться на артиста не сразу, сначала были военное училище, служба на флоте, потом филологический факультет. Папа во время учебы подрабатывал в университете ночным сторожем. По семейной легенде, маменька к нему бегала… в гости. И родился я. Пока я рос, мама посвящала мне все время, после университета даже пошла работать в детский сад – я был ребенком болезненным. А в первом классе прибегала на большой перемене, чтобы застегнуть мне штаны.
– ?!
– Ну не умел я застегивать пуговицы, так и ходил с расстегнутыми. Меня воспитывали исключительно женщины: мама, бабушка, тетя. У папы – то репетиции, то спектакли, то гастроли…
– Вы стали артистом по примеру отца?
– Благодаря ему я хорошо представлял, что такое актерский труд. Это ведь то, чего мне в детстве хотелось – стать «сразу всеми»: и космонавтом, и шофером, и пожарным, и капитаном дальнего плавания… так что в театральный институт я поступал не для папы. Вообще, я всегда старался все делать самостоятельно. В институт поступал сам, отец в этом не участвовал. И поступил только со второго раза. Устроился на год работать монтировщиком сцены в театр, где служил отец, так он даже не знал об этом. А когда меня забрали в армию, папа при всем желании помочь бы не смог. Ни справки мои не помогли, ни то, что возраст уже был непризывной.
– А что произошло?
– Еще в советские времена дело было. Я сыграл главную роль в спектакле «Кукарача» – честного милиционера, который влюбился в воровскую подругу. Спектакль посмотрели милицейские начальники. И началось… В прессе это формулировали так: «Краско в искаженном виде пропагандирует героические подвиги милиции», «в ложном свете представляет советского милиционера». Смешно – не я же придумал такой сюжет и такого героя. Но наказали именно меня, и «загремел» я в армию в 27 лет. А когда вернулся – работы не было. Чем я только не занимался: шил, ремонты делал, книжками торговал. Даже пристроился работать на кладбище, замешивал цемент и ставил оградки.
– Одну серию «Агента…» снимали как раз на кладбище. Получается, вы оказались в «знакомой обстановке».
– А в сериале у нас на каждом шагу «знакомая обстановка». К примеру, все бандюги на фотографиях в милицейской картотеке – это члены съемочной группы. Представьте, идет текст: «Вы посмотрите на эти лица, это же не лица, а свиные рыла!» А там – приличные люди, наш художник-оформитель или ассистент оператора. Или дается «ориентировка»: «Разыскивается матерый медвежатник Севостьянихин». А это фамилия нашего постановщика трюков. Митя Светозаров – режиссер-постановщик «Агента…» – большой мастер на такие придумки. Кстати, в той серии на кладбище я даже в гробу полежал.
– По всем приметам, после таких «приключений» вы должны долго-долго жить. Тем более что на том свете вы уже побывали. А сейчас, «на этом свете», что у вас с личной жизнью происходит?
– Сейчас я живу с любимой девушкой, Тасей, мы квартиру снимаем. А познакомились на съемках, она реквизитор в нашем сериале. Я ушел из семьи. Объяснил все жене, ведь в такой ситуации молчать невозможно. Нам всем нелегко пришлось. Но притворяться и врать я бы все равно не смог.
– Тася – это Анастасия?
– Тася – на самом деле Лена. У нее фамилия – Шевченко. Сначала я ее Тарасом называл, потом Тасей.
– Когда вы впервые обратили на нее внимание?
– Как-то ехали мы за город на съемки. Я себя неважно чувствовал «после вчерашнего». Попросил остановиться, выпал из машины воздухом подышать. Тася оказалась рядом. Тут я ее и «разглядел». Говорю: «А ты знаешь, что у тебя ноги красивые?». А она мне: «Конечно, знаю». И отвернулась. А я влюбился…
– Давно вы вместе?
– Скоро год. Так что – давно.
– Будете праздновать?
– Наверно, будем.
– А как вы отмечаете праздники?
– Новый год, например, встретили в моей машине.
– Говорят, как встретишь, так и проведешь. Вы, получается, встретили на улице…
– Почему на улице? Я его встретил в пути. С любимой женщиной…
Наталия Иванова,
газета «7 дней» № 10, 2001 год