По ТВ опять крутят полюбившийся зрителям сериал «Агент национальной безопасности», где одну из главных ролей исполняет питерский актер Андрей Краско. Недавно на экранах кинотеатров с большим успехом прошли фильмы «Олигарх» и «72 метра» с Краско в центральных ролях. Он с успехом играет вместе с Константином Хабенским и Михаилом Пореченковым в антрепризе «Смерть Тарелкина», снимается в новом сериале Владимира Хотиненко «Гибель империи», в новых сериях «Агента…» Кто бы мог подумать, что еще несколько лет назад Андрей сидел без ролей, подрабатывал таксистом, портным, каменщиком, продавцом…
– Андрей, вы весь в работе, а ведь уже не мальчик, не надорваться бы… (актеру 46 – М. С.).
– Спасает меня то, что болеть некогда. В этом году меня увезли в больницу прямо со съемочной площадки. Открылась язва двенадцатиперстной кишки, возникло предынфарктное состояние. Сказался очень напряженный график съемок, к тому же меня уговорил Никита Высоцкий спеть на вечере памяти Владимира Семеновича, из-за чего я здорово переволновался.
– Что же так?
– Я поначалу отказывался: «У меня нет слуха, я не пою!» В концерте же собрались актеры, которые поют один лучше другого: Харатьян, Безруков, Певцов, Домогаров… Ко всему прочему меня поставили первым номером: «Нам надо, чтобы ты задал атмосферу!» – и попросту вытолкали на сцену петь балладу Владимира Семеновича Высоцкого «Он не вернулся из боя»(см. фото). После концерта был назначен банкет, но мы с Мишей Пореченковым не остались, потому что торопились на съемки «Агента…» Помчались в аэропорт, прилетели в Питер и сразу попали на ночные съемки. А к утру меня на «скорой» отвезли в больницу.
– И как быстро поставили на ноги?
– Мне попалась прекрасный молодой доктор. В общем, с помощью доктора, лекарств, капельниц и прочего через пять дней меня вернули на съемочную площадку.
– Вы один из немногих актеров, прямо признающихся в интервью и на встречах со зрителями: «По сути своей я алкоголик…»
– Во-первых, я всегда уточняю: «Я алкоголик, но в еще большей степени я – работоголик». Чем больше у меня работы, тем меньше шанс сорваться, уйти в загул и запой. Сейчас у меня работы выше крыши и одна проблема: как откликнуться на все интересные предложения, чтобы одно на другое не наложилось. Теперь у меня есть агент Лиза, от которой узнаю, когда у меня выходные и могу ли я уехать на два дня. Но если вдруг выпадает «окно» в неделю, две, месяц, то родственники и близкие начинают паниковать, опасаясь, что я вновь сорвусь… Я просто запойный. Ничего зазорного признаться в том, что ты алкоголик, на самом деле нет. Это же и вправду первый шаг на пути к исправлению.
Когда говорят про человека, что он бывший алкоголик, мне это кажется глупостью несусветной. Это как у Довлатова было сказано: «Бывший князь». Как князь не может быть бывшим, так и алкоголик. Просто есть алкоголики, которые не пьют. В силу разных причин. Например, из-за работы. Вот я же не пью, когда работаю. Алкоголь – это машина времени, только двигающаяся в одну сторону. Когда ты после запоя очнулся и с удивлением узнал, какое сегодня число…
– Вы не пробовали понижать градус спиртного?
– Пробовал, конечно. Но убедился, что это загрязняет организм, потому что напитки более низкого градуса так или иначе связаны с химией. Происходит самообман: «Сейчас я потихонечку, помаленечку буду ограничивать себя», – но все кончается тем же, только в еще более тяжелой форме.
– Далеко не каждый режиссер приходит в восторг, узнав, что у него снимается актер, который в любую минуту может запить. У вас бывали на этой почве конфликты?
– Режиссеры гораздо больше на меня жалуются потому, что я въедливый, и потом есть у меня какой-то внутренний цензор, который не позволяет произносить фальшивые слова. Еще с советских времен лучший способ осадить человека – сказать: «Да он же пьяница!» Каким бы хорошим работником, каким бы суперпрофессионалом ты ни был, на тебе будет клеймо. Всегда были пьющие мастера, которые стояли у станка, пьющие актеры, на которых народ ходил…
– По-моему, такое прощается лишь в России. На Западе пьющего актера давно бы выставили за дверь…
– Мне рассказывал Саша Балуев, который много и интересно работал в Голливуде: «Какое там творчество, Андрей! На Западе все расписано, а режиссер, если он не Коппола, – такой же винтик в огромном, тщательно продуманном процессе. У режиссера все заранее нарисовано в стиле комиксов: кто куда ходит, что говорит, куда голову поворачивает. В общем, «заводской» процесс». После такого рассказа я сделал вывод, что это не мой кинематограф! Я так не умею работать…
Да и вообще безудержное употребление спиртного имело место в моей жизни в тот момент, когда повысили цены, одновременно ограничив время продажи спиртного, а потом и вовсе введя талоны. С двух до семи стояли страшные очереди да еще спиртное давали по талонам. Видимо, в характере русского человека заложено противодействие запретам… Когда зелье стали продавать свободно и круглосуточно, у очень многих людей произошла остановка. У меня – точно. Когда все доступно, вроде и смысл пропал.
– Ваши десять лет актерского простоя были вызваны запоями?
– Нет, конечно. Вообще был застой и в кино, и на ТВ. Я продолжал работать, но в других отраслях: штаны и куртки шил, книжки продавал, на кладбище бетон месил для оградок, на машине «бомбил». Машину купил, собрав какие-то гонорары и взяв взаймы у Андрюши Урганта (известного питерского актера – М. С.) и у родителей.
– А многие считают, что Краско пил, вот у него и ролей не было. Как завязал, так и пошли роли косяком…
– Раньше еще про меня говорили: «Ну, все понятно, у него папа – народный артист!» Да отец мой Иван Иванович Краско никакого отношения к моему актерскому становлению не имеет. Напротив. Он не спешил поверить в меня. Отец лишь совсем недавно воспринял меня как актера. Хотя отношения у нас всегда были хорошими.
– Ваш папа не так давно отличился: в свои за семьдесят родил одного за другим двух очаровательных малышей. Как вы оцениваете столь смелые действия?
– Не знаю. Я бы побоялся… Понимаете, был бы он народным артистом хотя бы в Венгрии, где фундаментально помогает государство. А у нас… У меня ребенку сейчас шесть лет, и я думаю: «Боже, как буду сына дотягивать хотя бы до сознательного возраста?» Но, с другой стороны, я никогда не осуждаю людей за какие-то поступки. Задача актера какая: понять персонажа! Постоянно занимаясь разбором роли, поступков своих персонажей, я могу понять многое.
– Но разве не подкупает в Краско-старшем молодецкое стремление любить, рожать детей?
– Надеюсь, его мужские гены и мне передались, и дай Бог в его возрасте у меня как у мужчины все будет в порядке.
– Андрей, после десяти лет забвения вы сумели стать в ряды наиболее востребованных актеров. Хорошо быть популярным?
– Нет. Гулять по улицам очень сложно. А для того, чтобы решить какой-то вопрос – вот тут известность иногда помогает. Впрочем, бывает, и наоборот: какой-нибудь мелкий чиновник упрется, чтобы свою власть показать, вставляет палки в колеса именно потому, что видит перед собой актера. Последний раз я гулял спокойно по улицам в Чехии. А дома хватает безумцев, людей развязных. Подходят, хлопают по плечу, предлагают опять же: «Пойдем, я тебя угощу!» – как будто мне не с кем, кроме него, выпить. Далее следуют вопросы: «Ты меня обидеть хочешь? Ты меня не уважаешь?» Поэтому стараюсь передвигаться на машине. В Москве такие концы и такие пробки, что удобнее и намного быстрее ездить на метро, но приходится брать такси.
– Мне рассказывал Николай Расторгуев, что, когда к нему подходят с аналогичным предложением, – главное сразу резко отказать: «Извини и пойми: я в завязке!»
– У каждого свой имидж. У Коли Расторгуева – такого крепкого, основательного мужика. А у меня – после сериала «Агент национальной безопасности» – имидж этакого раздолбая (А. К. употребил слово еще крепче – М. С.). Ничего не поделать, коль так люди воспринимают. Со своей женой Леной мы познакомились, когда она пришла в «Агента» работать помощником режиссера. Занятно, что мама Лены, моя будущая теща, посмотрев несколько серий, полюбопытствовала: «А вот этот Краско и в жизни такой же придурочный?» На следующий день я пришел к ним в дом знакомиться…
Беседу вел Садчиков Михаил,
газета Труд-7 №145 за 05.08.2004
